Это является косвенным продолжением фика Кышь-сан Nеправильное Nачало, который находится здесь.http://pay.diary.ru/~eyeshieldfest/p88396631.htm
Название: Игра по правилам.
Автор: Илинга
Бета: Kuma-ko
Пейринг: Конго Агон/Хабашира Руи.
Рейтинг: R
Предупреждение: мат, насилие.
От автора: приношу свои извинения Пеппи Грин, которая должна была бетить этот текст. Уж больно хотелось его, наконец, выложить.
От беты: Удивлен, но по словам Илинги-сан, моего русского языка как раз хватило.
Уверены?
Игра по правилам.
****
Тело болит так, словно по нему проехалась на байках вся его команда. И еще ногами попинала напоследок. Шевелиться не хочется, глаза открывать – тоже. Для начала можно попробовать вспомнить, что было вчера. И Хабашира начинает вспоминать.
Американцам они все-таки продули. Устроители чемпионата пытались объявить ничью, но обе команды были против. К черту ничью! К черту поблажки! Или победа, или поражение! Другого в АФ не бывает.
Итак, американцам продули. А его самого изрядно потрепали на поле. Чертов 25-й номер… Остатка сил хватило лишь на то, чтобы не грохнуться позорно в обморок раньше, чем они доберутся до автобуса. Вот там его видимо, и накрыло. Интересно, кто доволок его до кровати? И где эта самая кровать находится?
Хабашира осторожно приоткрыл глаза. Стандартный гостиничный номер, смутный свет фонарей за окном. Его это номер или нет – хрен его знает… Попробовать встать? Первая попытка подняться успехом не увенчалась. Каждая мышца в теле отозвалась такой болью, что парень просто рухнул обратно.
- Что, оклемался? – хриплый спросонья голос раздался откуда-то справа.
- Конго?! Какого черта…?!
-… я здесь делаю? Это мой номер, Хабашира. Я здесь живу.
- Тогда, что я….
- Тебе что, последние мозги на поле вышибли? Ты отключился в автобусе. Скажи спасибо, что я тебя сюда притащил.
- Не уверен, что мне стоит тебя благодарить.
- И правильно. Игры кончились, Хамелеон.
Вторая попытка Руи подняться пресекается на корню.
***
Игры кончились. Конго понял это, едва увидев Хабаширу на поле. Чертова ящерка! И тут он! Ничего, теперь Агон получит свое и выкинет надоедливого Хамелеона из головы. Ничья – это не для Конго. Он признает только победу. Свою победу.
Одним движением Агон оказывается сверху, всем весом прижимая Хабаширу к постели. Ящерка сопротивляется. Шипит от боли, но сопротивляется. И глаза – желтые, яростные, злые. Ломать такого одно удовольствие.
- Отвали, придурок! – желтоглазый пытается вырваться. Бесполезно. Конго только смеется и перехватывает запястья Руи.
- И не надейся.
А кожа у Хабаширы светлая. На ней так легко оставить следы. Метки хищника на своей территории. И пусть ящерка цедит мат сквозь зубы, пусть пытается сбросить его с себя. Плевать. Тем более, что ничего у Хабаширы не получится. На поле ему досталось по полной, и теперь каждый рывок, каждое движение отзываются дикой болью. Еще немного, и угомонится.
Было бы, конечно, проще перевернуть его, ткнуть лицом в подушку и трахнуть по-быстрому, но Агон хочет видеть глаза Хабаширы, хочет вспомнить те безумные ощущения от поцелуев, преследующие его с декабря. Хочется снова испытать то исступление, когда мир сжимается до лица-рук-голоса. Но никак.
***
- Пусти, ублюдок, - шипит Руи. Очередной рывок безрезультатен. Да и вырываться не так уж хочется. И без того хреново. А на запястьях обязательно останутся синяки. – Что выбрал момент?
Сил на сопротивление почти не осталось. Но и сдаться просто так Хабашира не может. Не научили его сдаваться.
- Выбрал, - голос у Агона низкий, и говорит он, растягивая гласные, так, что мурашки бегут по коже. – Я лишком долго этого ждал.
- Великий Конго Агон, - голос Хамелеона наполнен сарказмом, а на лице появляется гримаса отвращения. – Выбрал момент, когда противник не может сопротивляться? Достойно гения….
- Заткнись, - теперь уже шипит Конго и действительно пытается заткнуть Хабашире рот старым как мир способом. Но Руи просто отворачивается.
Как глупо заканчивается их игра. Очередное поражение. И пусть Конго думает, что он сейчас в выигрыше, но это не так. Он проиграл. Они проиграли. Опять. Оба. Блядь.
Как объяснить, что все должно быть не так? Что он готов отдать то, что Агон хочет получить. Вот только сделает это исключительно добровольно. Но игра в поддавки запрещена правилами.
***
Все не так. Блядь.
Ящерка почти не сопротивляется, только отворачивается, но все не так. Нет декабрьского безумия, нет того восторга, ничего нет. Даже предвкушение удовольствия куда-то пропало. Агон перехватил оба запястья Хабаширы одной рукой и заглянул тому в лицо.
В желтых глазах ящерки стыла обреченность. Неправильный взгляд, Не тот. Ни огня, ни ярости… И под этим взглядом уже ни хрена не хочется. Ничья? Нет, поражение. Вроде добился своего, а внутри как-то пусто.
- Сссука, - зло шипит Агон, отпуская руки Хабаширы. Теперь остается только материться. Потому что он, наконец, понял, чего хочет. Но говорить этого вслух нельзя. Не по правилам. Да и не смог бы…
- Расслабься… не трону… - должно бы сказать с презрением и снисходительностью, но от слов почему-то тянуло вяжущей горечью. И за мгновение до того, как Агон попытался отстраниться, Сумасшедшая ящерица дернула его на себя.
***
Понял. Мать твою, придурок, ты все-таки понял! Отпустить решил. А вот хрен тебе, Конго. Ты этого хотел, значит, ты это получишь.
Хабашира целуется не закрывая глаз. Ему нравится наблюдать за партнером. А еще… а еще ему хочется, чтобы Агон видел его взгляд. Видел все то, что никогда не будет сказано вслух. Говорить об этом вслух не по правилам.
***
Чертов Хамелеон. Псих ненормальный. И ломать его не хочется. Да и незачем ломать – сам отдается. Отдается? Хрен там – не только дает, но и требует. И уже не важно, что ящерка все же оказалась снизу. Просто хочется сделать все, чтобы услышать сбивчивое дыхание и хриплые стоны. Хочется выложиться по полной, отдать всего себя… Отдать? Себя?
Но додумать эту мысль не удается, потому что чужие пальцы тянут за дреды, вынуждая откинуть голову назад и подставляя шею жадным поцелуям.
Никогда бы не подумал, что Хамелеон может быть таким: отдаваться и брать одновременно. Никогда бы не подумал, что сам будет брать отдавая. Что чужое удовольствие может стать важнее собственного.
На задворках сознания еще блуждает мысль о том, что надо бы сдерживаться, ведь Хабашире итак изрядно досталось, но взгляд у ящерки голодный, а руки и губы требовательные. И срывающийся шепот у самого уха:
- Еще… сильнее… - сносит крышу окончательно.
***
Конго, сволочь, что ж ты творишь?! Где ж ты такому научился?! Гений, твою мать! А тело само выгибается навстречу прикосновениям. Руки сами судорожно стискивают плечи Агона.
И откуда-то Хабашира знает – сейчас можно отбросить все условности. Можно не выяснять, кто из них круче. Можно позволить себе все – и это будет правильно. Потому что Конго тоже отказался от этой борьбы, может быть впервые в жизни.
И пусть завтра останутся синяки и следы на шее. Плевать… плевать на все кроме прерывистого дыхания Агона. Кроме его рук, надежно удерживающих от падения, ведь держаться самому уже нет сил.
И когда рваное дыхание переходит в низкий горловой стон, Конго прижимает его к себе так, что сейчас, кажется, треснут ребра.
***
- Ну, ты и дикий! – Агон проводит кончиками пальцев по лицу Руи.
- Да уж, не домашний, - Хамелеон недовольно дергается. – Слезь с меня.
Конго удовлетворенно хмыкает и падает на свою половину кровати. Некоторое время они лежат молча, не думая ни о чем, наблюдая как гостиничный номер заполняет мерзкая предрассветная серость.
- Ты там жив еще? – наконец лениво интересуется Агон.
- Спроси меня об этом утром, - не менее лениво отвечает Руи.
- Вообще-то уже…
- Когда проснусь, тогда и утро.
Они не размышляют о произошедшем, не строят планов и не заглядывают в будущее. Размышления и планы – к черту. К Хируме, то бишь. И так ясно. Мое – и пошли все на хрен. Но прежде чем уснуть, Агон пригребает Руи поближе к себе. И не возмущается, когда тот собственнически закидывает на него ногу.
***
Девушки-женщины, женщины девушки… Такие разные, такие похожие…
Фанатки у спортсменов были, есть и будут.
Конго машинально сует листок с очередным номером телефона в карман и неторопливо идет к припаркованному чуть поодаль байку. Садится на место пассажира, ловит ревнивый взгляд Хабаширы и отвечает широченной ухмылкой.
- Хорошо сыграли, - Руи не спеша заводит двигатель.
- Было б с кем играть, - презрительно фыркает Агон. – Поехали уже.
Название: Игра по правилам.
Автор: Илинга
Бета: Kuma-ko
Пейринг: Конго Агон/Хабашира Руи.
Рейтинг: R
Предупреждение: мат, насилие.
От автора: приношу свои извинения Пеппи Грин, которая должна была бетить этот текст. Уж больно хотелось его, наконец, выложить.
От беты: Удивлен, но по словам Илинги-сан, моего русского языка как раз хватило.
Уверены?
Игра по правилам.
А еще говорят, что нельзя вымогать
Того, что дается даром.
БГ «На Ее стороне»
Того, что дается даром.
БГ «На Ее стороне»
****
Тело болит так, словно по нему проехалась на байках вся его команда. И еще ногами попинала напоследок. Шевелиться не хочется, глаза открывать – тоже. Для начала можно попробовать вспомнить, что было вчера. И Хабашира начинает вспоминать.
Американцам они все-таки продули. Устроители чемпионата пытались объявить ничью, но обе команды были против. К черту ничью! К черту поблажки! Или победа, или поражение! Другого в АФ не бывает.
Итак, американцам продули. А его самого изрядно потрепали на поле. Чертов 25-й номер… Остатка сил хватило лишь на то, чтобы не грохнуться позорно в обморок раньше, чем они доберутся до автобуса. Вот там его видимо, и накрыло. Интересно, кто доволок его до кровати? И где эта самая кровать находится?
Хабашира осторожно приоткрыл глаза. Стандартный гостиничный номер, смутный свет фонарей за окном. Его это номер или нет – хрен его знает… Попробовать встать? Первая попытка подняться успехом не увенчалась. Каждая мышца в теле отозвалась такой болью, что парень просто рухнул обратно.
- Что, оклемался? – хриплый спросонья голос раздался откуда-то справа.
- Конго?! Какого черта…?!
-… я здесь делаю? Это мой номер, Хабашира. Я здесь живу.
- Тогда, что я….
- Тебе что, последние мозги на поле вышибли? Ты отключился в автобусе. Скажи спасибо, что я тебя сюда притащил.
- Не уверен, что мне стоит тебя благодарить.
- И правильно. Игры кончились, Хамелеон.
Вторая попытка Руи подняться пресекается на корню.
***
Игры кончились. Конго понял это, едва увидев Хабаширу на поле. Чертова ящерка! И тут он! Ничего, теперь Агон получит свое и выкинет надоедливого Хамелеона из головы. Ничья – это не для Конго. Он признает только победу. Свою победу.
Одним движением Агон оказывается сверху, всем весом прижимая Хабаширу к постели. Ящерка сопротивляется. Шипит от боли, но сопротивляется. И глаза – желтые, яростные, злые. Ломать такого одно удовольствие.
- Отвали, придурок! – желтоглазый пытается вырваться. Бесполезно. Конго только смеется и перехватывает запястья Руи.
- И не надейся.
А кожа у Хабаширы светлая. На ней так легко оставить следы. Метки хищника на своей территории. И пусть ящерка цедит мат сквозь зубы, пусть пытается сбросить его с себя. Плевать. Тем более, что ничего у Хабаширы не получится. На поле ему досталось по полной, и теперь каждый рывок, каждое движение отзываются дикой болью. Еще немного, и угомонится.
Было бы, конечно, проще перевернуть его, ткнуть лицом в подушку и трахнуть по-быстрому, но Агон хочет видеть глаза Хабаширы, хочет вспомнить те безумные ощущения от поцелуев, преследующие его с декабря. Хочется снова испытать то исступление, когда мир сжимается до лица-рук-голоса. Но никак.
***
- Пусти, ублюдок, - шипит Руи. Очередной рывок безрезультатен. Да и вырываться не так уж хочется. И без того хреново. А на запястьях обязательно останутся синяки. – Что выбрал момент?
Сил на сопротивление почти не осталось. Но и сдаться просто так Хабашира не может. Не научили его сдаваться.
- Выбрал, - голос у Агона низкий, и говорит он, растягивая гласные, так, что мурашки бегут по коже. – Я лишком долго этого ждал.
- Великий Конго Агон, - голос Хамелеона наполнен сарказмом, а на лице появляется гримаса отвращения. – Выбрал момент, когда противник не может сопротивляться? Достойно гения….
- Заткнись, - теперь уже шипит Конго и действительно пытается заткнуть Хабашире рот старым как мир способом. Но Руи просто отворачивается.
Как глупо заканчивается их игра. Очередное поражение. И пусть Конго думает, что он сейчас в выигрыше, но это не так. Он проиграл. Они проиграли. Опять. Оба. Блядь.
Как объяснить, что все должно быть не так? Что он готов отдать то, что Агон хочет получить. Вот только сделает это исключительно добровольно. Но игра в поддавки запрещена правилами.
***
Все не так. Блядь.
Ящерка почти не сопротивляется, только отворачивается, но все не так. Нет декабрьского безумия, нет того восторга, ничего нет. Даже предвкушение удовольствия куда-то пропало. Агон перехватил оба запястья Хабаширы одной рукой и заглянул тому в лицо.
В желтых глазах ящерки стыла обреченность. Неправильный взгляд, Не тот. Ни огня, ни ярости… И под этим взглядом уже ни хрена не хочется. Ничья? Нет, поражение. Вроде добился своего, а внутри как-то пусто.
- Сссука, - зло шипит Агон, отпуская руки Хабаширы. Теперь остается только материться. Потому что он, наконец, понял, чего хочет. Но говорить этого вслух нельзя. Не по правилам. Да и не смог бы…
- Расслабься… не трону… - должно бы сказать с презрением и снисходительностью, но от слов почему-то тянуло вяжущей горечью. И за мгновение до того, как Агон попытался отстраниться, Сумасшедшая ящерица дернула его на себя.
***
Понял. Мать твою, придурок, ты все-таки понял! Отпустить решил. А вот хрен тебе, Конго. Ты этого хотел, значит, ты это получишь.
Хабашира целуется не закрывая глаз. Ему нравится наблюдать за партнером. А еще… а еще ему хочется, чтобы Агон видел его взгляд. Видел все то, что никогда не будет сказано вслух. Говорить об этом вслух не по правилам.
***
Чертов Хамелеон. Псих ненормальный. И ломать его не хочется. Да и незачем ломать – сам отдается. Отдается? Хрен там – не только дает, но и требует. И уже не важно, что ящерка все же оказалась снизу. Просто хочется сделать все, чтобы услышать сбивчивое дыхание и хриплые стоны. Хочется выложиться по полной, отдать всего себя… Отдать? Себя?
Но додумать эту мысль не удается, потому что чужие пальцы тянут за дреды, вынуждая откинуть голову назад и подставляя шею жадным поцелуям.
Никогда бы не подумал, что Хамелеон может быть таким: отдаваться и брать одновременно. Никогда бы не подумал, что сам будет брать отдавая. Что чужое удовольствие может стать важнее собственного.
На задворках сознания еще блуждает мысль о том, что надо бы сдерживаться, ведь Хабашире итак изрядно досталось, но взгляд у ящерки голодный, а руки и губы требовательные. И срывающийся шепот у самого уха:
- Еще… сильнее… - сносит крышу окончательно.
***
Конго, сволочь, что ж ты творишь?! Где ж ты такому научился?! Гений, твою мать! А тело само выгибается навстречу прикосновениям. Руки сами судорожно стискивают плечи Агона.
И откуда-то Хабашира знает – сейчас можно отбросить все условности. Можно не выяснять, кто из них круче. Можно позволить себе все – и это будет правильно. Потому что Конго тоже отказался от этой борьбы, может быть впервые в жизни.
И пусть завтра останутся синяки и следы на шее. Плевать… плевать на все кроме прерывистого дыхания Агона. Кроме его рук, надежно удерживающих от падения, ведь держаться самому уже нет сил.
И когда рваное дыхание переходит в низкий горловой стон, Конго прижимает его к себе так, что сейчас, кажется, треснут ребра.
***
- Ну, ты и дикий! – Агон проводит кончиками пальцев по лицу Руи.
- Да уж, не домашний, - Хамелеон недовольно дергается. – Слезь с меня.
Конго удовлетворенно хмыкает и падает на свою половину кровати. Некоторое время они лежат молча, не думая ни о чем, наблюдая как гостиничный номер заполняет мерзкая предрассветная серость.
- Ты там жив еще? – наконец лениво интересуется Агон.
- Спроси меня об этом утром, - не менее лениво отвечает Руи.
- Вообще-то уже…
- Когда проснусь, тогда и утро.
Они не размышляют о произошедшем, не строят планов и не заглядывают в будущее. Размышления и планы – к черту. К Хируме, то бишь. И так ясно. Мое – и пошли все на хрен. Но прежде чем уснуть, Агон пригребает Руи поближе к себе. И не возмущается, когда тот собственнически закидывает на него ногу.
***
Девушки-женщины, женщины девушки… Такие разные, такие похожие…
Фанатки у спортсменов были, есть и будут.
Конго машинально сует листок с очередным номером телефона в карман и неторопливо идет к припаркованному чуть поодаль байку. Садится на место пассажира, ловит ревнивый взгляд Хабаширы и отвечает широченной ухмылкой.
- Хорошо сыграли, - Руи не спеша заводит двигатель.
- Было б с кем играть, - презрительно фыркает Агон. – Поехали уже.
@темы: Бесконечная история, Как много нового вокруг, Сказки бытовые и волшебные, Eyeshield 21, Творчество
-
-
23.06.2011 в 14:54